Шишки (АК-47)
Шишки (Candy Kush)
Альфа-ПВП (Кристалл)
Альфа-ПВП (Мука)
Амфетамин
Мефедрон (Кристалл)
Мефедрон (Мука)
Гашиш (Евро)
Экстази Iphone (250мг)
Экстази Sprite (250мг)
MDMA (Кристаллы)
ЛСД-25
Героин (VHQ качество)
Метадон (Кристаллы)
Кокаин (VHQ-камни 97%)
Сказки, приключенческие романы и детективные истории с участием Ника Картера читал не без удовольствия, однако, как мальчику и положено, предпочтение отдавал истории. С года — в Белгородской губернии. Енкуков, А. Одного такого музыканта из Миннесоты, Гарольда Орвиса Росса, изучавшего в Джульярде теорию музыки, Миллер пригрел: познакомил с женой, поселил у себя и потом долго с ним переписывался. Знал это за собой, говорил про себя: «Когда речь заходит о моей выгоде — я туп, как пробка». Ничего, за едой они дотягиваются и оттуда. Эмерсон и Торо, а следом Уолт Уитмен выступали такими же, как и Миллер, ассенизаторами «выгребного духа» обезличенной Америки. Надежды, связанные с Миллером, не оправдались, рассчитывать приходилось только на себя. Дата обращения: 1 сентября Дата обращения: 27 сентября В январе года советские войска подошли к городу и с боями вошли на его окраину. Побираются, пытаются — без особого успеха — торговать газетами вместо недвижимости , ждут, что найдется добрый человек, который подвезет их бесплатно до Нью-Йорка; не нашелся. Я более не склонен, как несколько лет назад, обвинять во всех смертных грехах капиталистов и политиков. Записку кладет на видное место, едет к Глэдис, но ее заспанный, «неприбранный» вид его расхолаживает, и неверный муж дает задний ход. Характерной особенностью лесов Обоянского района является так же небольшая площадь урочищ.
Работа с металлом. Октябрьский (Башкортостан) купить Шишки. Посуда для чая и кофе. Упаковка своими руками. ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН, ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ! В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки!!! Закладки.
Ее кроткий муж впадал в прострацию либо в бешенство, если не сходились счета или приходилось выбивать деньги из нерадивых клиентов; со временем, когда отец состарится и вконец опустится, эту роль возьмет на себя сын. Заготавливались сотни тонн дикоросов, преимущественно для Красной Армии. Стоит Генри отправиться на поиски работы или сесть за пишущую машинку, как она обвиняет супруга в упрямстве, эгоизме: «Только о себе и думаешь! Срывался на Лоретту и отец: умственно отсталая дочь, ничего удивительного, действовала ему на расшатанные нелегкой жизнью и алкоголем нервы. Угодить ей было сложно, но иногда удавалось — мужу, кстати, гораздо реже, чем сыну: Генри-старшего она не жаловала, а лучше сказать, в грош не ставила. Рейтинг 4,3. Генри — в первую очередь.
Работу искали все: негры, евреи, индейцы, эскимосы. То есть подрабатывала Джун платной партнершей в дансинге. Валентин Нитинг, однако, полиглотом не был, английский он выучил еще до приезда в Нью-Йорк: в свое время, сбежав от армии, переселился из Германии в Лондон и лет десять шил костюмы на Сэвил-Роу, в Мекке европейского портняжного дела. А вот как будущий автор «Тропика Рака» рекламирует пиво: «Ублажайте человека Пивом. Зато у их сына душа всегда была нараспашку, «путы наследственности», которые он всю жизнь стремился сбросить, его душу нисколько не отягощали. И то и другое помогает переносить «свинцовые мерзости» американской жизни, примиряет с действительностью, дает возможность, говоря словами джойсовского Стивена Дедала, «отбиваться от убожества жизни и от своего собственного разнузданного воображения» [11]. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских поселений, сельских населённых пунктов - райцентров и сельских населённых пунктов с населением 3 тысячи и более рус. Впрочем, в одном доме надолго не задерживаются: Джун подрабатывает в различных клубах и питейных заведениях. Что же противопоставляет Миллер разуму, логике? Теперь он ищет лишь благовидный предлог, чтобы с ней порвать, и этого нисколько не скрывает. Купить шишки, бошки, гашиш закладкой Фетхие. К тому же, что немаловажно, — поблизости от Ист-Ривер.
Закаливается: ранним утром, до работы, ездит на велосипеде в Кони-Айленд и обратно, бегает, совершает длинные прогулки — как правило, в одиночестве. Русские писатели. И, конечно же, эмигранты. А позже — пивные Пэта Маккаррена и Пола Керла, где дед, тот, что бывший моряк, пьет пиво и слушает зажигательные речи социалистов; увлекся социализмом, правда, ненадолго, и внук. Его тянет в эзотерику: не складывается жизнь в этом мире — почему бы не заглянуть в мир иной? А если и терял, то виду по большей части не подавал, от своего учителя Эмерсона унаследовал столь важный для его жизни и творчества принцип — «доверие к себе».
Спустя год у Генри и Беатрис рождается дочь Барбара, но на личной жизни супругов сие радостное событие никак не отразилось: лучше она не стала. Таким Миллер запомнился и самому себе. Достать билеты на спортивные соревнования бывает посложнее, чем в театр, но постоять в очереди есть ради чего. Трудно сказать, что было бы дальше, но Минни проснулась, подняла истошный крик, и начинающие вуайеристы вынуждены были с позором ретироваться. Знал это за собой, говорил про себя: «Когда речь заходит о моей выгоде — я туп, как пробка». Служилые люди получили земельные участки и одновременно с военной службой занимались сельским хозяйством. В прошлом моряк, он зарабатывал на жизнь так же, как и сват, портняжным делом, в остальном же был его полной противоположностью. Как бы не так!
Знал это за собой, говорил про себя: «Когда речь заходит о моей выгоде — я туп, как пробка». В году чертеж был составлен. Кроме того, свои материнские обязательства Луиза Мари выполняла неукоснительно. Любовь если не на всю жизнь, то на ближайшие десять лет уж точно. Чиста и независима. С возрастом увлечение снежками и игрой в пиратов проходит и приходится овладевать наукой более сложной. Поесть, попеть и выпить. А также — преодоление запретов цивилизованного общества в системе ценностей Миллера слово «цивилизованный» — ругательное. Прислушивается к внутреннему голосу — и неожиданно для самого себя оказывается в Калифорнии, ведь теософы и парапсихологи твердят в один голос: Восточное побережье с его прагматизмом, накопительством — тупик, двигайся на Запад, только там ты обретешь «внутреннюю свободу». Деревья и телеграфные столбы вдоль улицы Ленина нередко становились виселицами. Да и не всякую жизнь считал он бессмысленной. Помимо Драйзера это и давно любимые Миллером Ницше и Достоевский совсем недавно прочитан роман «Преступление и наказание». Очень скоро выяснилось, что хорошенькая пианистка, блестяще исполнявшая Листа, Стравинского, Шёнберга, на поверку оказалась грубой, строптивой, ревнивой истеричкой. Не обращая внимания на сыпавшиеся на него жалобы, добился повышения процентной нормы евреев, негров и трудоспособных калек.
Никита Аронов. Прислушивается к внутреннему голосу — и неожиданно для самого себя оказывается в Калифорнии, ведь теософы и парапсихологи твердят в один голос: Восточное побережье с его прагматизмом, накопительством — тупик, двигайся на Запад, только там ты обретешь «внутреннюю свободу». Соединенные Штаты, надо признать, тоже Миллера не жаловали, полвека держали на голодном пайке, причем в самом что ни на есть прямом смысле слова. И супруги постоянно переезжают, чтобы жить поближе к ее работе. Приправлено вымыслом, фантазией, а еще безоглядным самоутверждением и, как сказали бы в советские времена, «крайним субъективизмом и волюнтаризмом». А также — отличным знанием английского языка, чем никак не могли похвастаться остальные члены многочисленного миллеровского клана. По всей видимости, шестнадцатилетний донжуан счел, что «оно того стоит», и спустя год уже по собственному почину отправился во французский публичный дом близ театра «Гералд-сквер», вторично подхватил дурную болезнь, однако на этот раз не только не расстроился, но еще и похвастался сослуживцам в цементной компании — какой, дескать, я молодец.
Вот в одном из таких дансингов, в бруклинском «Уилсонз Данс-холле», летним вечером года Генри Миллер, как пишут в душещипательных романах, встретил свою судьбу. Эта философия, конечно же, на словах, не на деле: кем-кем, а буддийским монахом Генри Миллер не был, имелись у него и заботы, и предубеждения, и страсти, да еще какие! Автобиографией этот неудержимый поток сознания, это «путешествие внутрь себя» можно, однако, назвать лишь с некоторой натяжкой. Русские писатели. Забавная деталь — возможно, впрочем, Миллером или его биографами впоследствии выдуманная: проснувшись однажды утром на скамейке в парке, Генри видит, что одним концом парк выходит на улицу Джун, а противоположным — на улицу Мэнсфилд; хорошо бы выяснить, были ли в Джексонвилле в е годы эти улицы. Сам читал жадно и неимоверно много, однако читателям «Книг в моей жизни» советовал: «Читайте как можно меньше — отнюдь не как можно больше» [4]. Скульптуру установил возле своего дома местный похоронный магнат Евгений Бордунов. Шибай, или шибайла — мелкий торговец.
Ее кроткий муж впадал в прострацию либо в бешенство, если не сходились счета или приходилось выбивать деньги из нерадивых клиентов; со временем, когда отец состарится и вконец опустится, эту роль возьмет на себя сын. Миллер, как и колоритный персонаж «Театрального романа», демонстрировал чудеса психологической эквилибристики, ведь, с одной стороны, нельзя было ослушаться приказов сверху — уволить, например, всех курьеров свыше сорока пяти лет или не нанимать калек. Джун, которая прежде никогда не унывала, скисла. Беатрис в этих невеселых умозаключениях вполне узнаваема: ревнива, жестока, но и талантлива. Обоянская деревянная крепость была укреплена и усилен гарнизон. Мне нужно было очистить свой организм от яда». Одевается как бог на душу положит и даже с напускной богемной неряшливостью, что ему не раз ставилось на вид — noblesse oblige [17] как-никак. Вечером за чаем он рассказал хозяевам, что когда-то в этом доме жили его предки.
Валяет дурака, хулиганит, хамит учителям, считает и будет считать впредь , что ему «все позволено». Поэтому постоянный штат курьеров составлял не более 20 процентов от несметной курьерской армии со средней зарплатой, не превышающей полсотни в неделю. И супруги постоянно переезжают, чтобы жить поближе к ее работе. Стоило Генри открыть перед сном книгу или подсесть к пианино, как Полин тотчас книгу отбирала, закрывала крышку инструмента и тушила свет: есть — неужели непонятно? Михаил Самороков 1 день 18 часов назад Re: "Посторонние" уже не те И это при том, что и с любимой женой он проводит вместе не больше двух-трех часов в день: днем работает он, ночью — Джун; весь же день молодая жена сидит дома, «на охоту» выходит под вечер, возвращается лишь под утро. Достать билеты на спортивные соревнования бывает посложнее, чем в театр, но постоять в очереди есть ради чего. Пытки, деспотизм, бесчеловечное угнетение человека человеком.
Отныне у него одна цель: писать. Наконец, сама Джун она же Джулия, она же Юлия не только не училась в «Уэллсли», но не окончила даже средней школы и из Бруклина ни разу в жизни не выезжала. Срывался на Лоретту и отец: умственно отсталая дочь, ничего удивительного, действовала ему на расшатанные нелегкой жизнью и алкоголем нервы. И что первым ангелом с подрезанными крыльями будет Чарльз Кэндлз; «Чарльз Кэндлз — моральный урод» — так будет называться первый очерк из двенадцати. Говорят, купец держал в Обояни постоялый двор, но сейчас уже никто не помнит, где он располагался. Нехватку долларов, однако, возмещает бесценным для писателя, особенно начинающего, опытом. В середине х он и живет один, вдали от людей, в крохотном, затерявшемся на вершине каньона домишке с видом на «абсолютно безбрежный и абсолютно безлюдный» океан, на полпути между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Сойникова, А. Ученые, инженеры, дантисты, матросы, ковбои, музыканты. Архивировано 28 мая года. Переводами, тем более поэтическими, никогда не занимался, однако однажды попытался без особого успеха перевести «Сезон в аду», посвятил Рембо одну из самых ярких, выстраданных своих книг — «Время убийц». Например такой. Друзья — но не супруга, в девичестве — Луиза Мари Нитинг; ничего, кроме постоянного раздражения, муж, даром что душа общества, у нее не вызывал, домашние скандалы следовали один за другим; когда Генри вырос, он даже придумал название для романа из домашней жизни — «Дом кровосмешения», это название позаимствовала потом у него его парижская подруга, писательница Анаис Нин [7].
С вспыльчивым южанином из Виргинии Тальяферро, который стыдился своей итальянской фамилии и переиначил ее на англосаксонскую — Толливер. Овладеть непростым искусством — быть одновременно и таким, и не таким, как все. Поэтому никто ничего отдавать нам не хотел. Зимний сад существует до сих пор, три года назад сюда провели центральное отопление, поэтому растения чувствуют себя превосходно. Инструктаж обворожительного тренера. Весной года Генри восемнадцать, он уже окончил школу он, наконец, осмелился назначить Коре свидание. Но вот патриотом Бруклина можно назвать с полным основанием — «бруклинским мальчиком» или «патриотом Четырнадцатого квартала Бруклина», как он сам себя именовал. Для Миллера «сад земных наслаждений» — это поросший мамонтовым деревом каньон в Биг-Суре; рай же видится «тухлым воздухом, тиной, кувшинками, гниющей водой».
Широко и разнообразно представлена и культурно-досуговая сфера жизни города: районный Дом народного творчества, центр досуга и кино «Россия» показ кинофильмов в формате 3D с года , Дом пионеров и школьников, Обоянская школа искусств, Обоянский филиал Курского краеведческого музея, три библиотеки для взрослых и юношества, одна детская библиотека. Миллеры вновь, как встарь, делят супружеское ложе, однако вспыхнувшее было чувство не настолько сильно, чтобы не прервать одну за другой две беременности. Запомнить меня. В одном месте припомнит, что его мать любила пожаловаться на жизнь, в другом — объявит ее чуть ли не олицетворением жизнерадостности. Я верю в существование высшего разума. Надежды, связанные с Миллером, не оправдались, рассчитывать приходилось только на себя. Проследить жизненный и творческий путь Миллера по «Тропику Рака», «Черной весне», «Тропику Козерога», хотя в них и запечатлены события его жизни, довольно рискованно: путешествие это всегда приправлено вымыслом, необузданной авторской фантазией, философскими и лирическими отступлениями: «Запишу все, что придет мне в голову… что было опущено в других книгах». Второй латинист, Грант, не случайно носивший кличку Бульдог, всякую минуту выходил из себя, стервенел, наливался кровью — однако был отходчив. Чем девушки провинились, Генри взять в толк не мог, только чувствовал, что у него горят щеки. Видит, как он страдает, лишившись возможности встречаться с дочерью, и заявляет, что готова Барбару взять. Любил играть на пианино, писать акварели, играть в пинг-понг, кататься на велосипеде, заниматься любовью «в секунде оргазма сосредоточен весь мир» , был, единодушно считается, непревзойденным мастером по этой части. Не беда, что признается, что на дансинге уже давно не работает и что ее — «представь только!
Одной отцовской мастерской для прожиточного минимума, однако, маловато. Оптимизм, по Миллеру, — лучшее средство от болезней века, в том числе и своих собственных: «От всех бед одно средство: смех! Его никак не назовешь злым, злопамятным, и в то же время Миллер, по отзывам людей, его знавших, мог быть крайне невоздержан, нетерпим. Доставалось, впрочем, и Лоретте: о том, чтобы отправить девочку в школу, не могло быть и речи, мать взялась учить ее сама и часто срывалась. Отец, правда, старался, как мог, баловать сына. Джун по-прежнему против того, чтобы на жизнь зарабатывал муж. Это благодаря ей в доме всегда царил безупречный Ordnung [8]. Но теперь появляется «магнит попритягательнее». Миллер не столь романтичен, как его молодая жена, к священным узам брака относится без должного трепета и летом года, когда молодожены живут у матери Беатрис в Делавэре, изменяет жене, и не с кем-нибудь, а с тещей. Осуществляют молодожены и «совместные проекты». Сегодня скажет, что счастье — его единственное состояние, завтра — что мир «выбросил меня, как стреляную гильзу», что находится в безнадежном тупике.
Транспортная доступность: станции МЦД Щербинка и Остафьево, 10 минут пешком или 5 минут на автобусе, маршрутка до станции метро бульвар Дмитрия Донского, до. Генри Миллер читать онлайн. Жизнь американского писателя Генри Миллера легла в основу его романов Тропик Рака, Тропик Козерога, Черная весна и.
Дальше дело пошло быстрее. Отныне у него одна цель: писать. О том, что такое материнское тепло, Генри даже не догадывался, в «Моей жизни и в моем времени» он напишет, что не припомнит, чтобы мать хотя бы раз его обняла, приласкала. И не беда, что Джун, заявив, что едет на похороны отца, исчезает из его жизни на две недели. Был отличным другом, неутомимым — до глубокой старости — любовником, заботливым, хотя не слишком нежным, сыном и отцом и вместе с тем у родственников, друзей, многочисленных жен и бессчетных подруг доверие вызывал не всегда. Побывал и не раз на Арсенальной выставке [15] современного искусства, где — в Америке впервые — были выставлены Сезанн, Матисс, Пикассо; особенно Миллеру приглянулся Марсель Дюшан, сюрреализм и дадаизм станут для него открытием.
Во время одиноких велосипедных прогулок на своем гоночном «Богемце» до Кони-Айленда и обратно он, измученный безнадежной любовью, мечтал о том, как они, наконец, встретятся — наедине, без посторонних глаз. Брака номер два. Однако спустя год нежная страсть поутихла: Полин забеременела, и все плюсы совместной жизни с немолодой, беременной подругой отошли в тень, минусы же выступили наружу. В те же шестнадцать Генри влюбляется в обворожительную блондинку Кору Сиуорд: полные губы, большой, упрямый рот, розовые, как у девушек на коробках шоколадных конфет, щечки, фарфоровые голубые глаза. И знаете, что, а вернее кто примиряет меня с действительностью? Сам читал жадно и неимоверно много, однако читателям «Книг в моей жизни» советовал: «Читайте как можно меньше — отнюдь не как можно больше» [4]. А если и терял, то виду по большей части не подавал, от своего учителя Эмерсона унаследовал столь важный для его жизни и творчества принцип — «доверие к себе». Ждать, пока тот, чертыхаясь, уберется восвояси, приходилось иногда до рассвета — зато было, чем поживиться.
Закладки Трава, марихуана купить Кайо Санта Мария Первый: Миллера не устраивает окружающая действительность. Сегодня превозносит вершины духа, на которые — один во всем мире — вознесся; завтра объявит, что бездуховен: «Я нашел Бога, но мне он не поможет. Помогите нам помогать. Не оставляет камня на камне от философского и культурного наследия человечества — и при этом высокообразован, начитан, в философии, литературе, изобразительном искусстве разбирается как мало кто. Математик — а в прошлом морской офицер — доктор Мерчисон прослыл ходячим памятником дисциплины. Отдадим, однако, Луизе Мари должное: Генри ей многим обязан. Само совершенство, «гений чистой красоты», как сказал поэт по другому поводу.
После занятия города красными было извлечено 28 обезображенных тел. Не изменил Уиллэвер своего мнения и после того, как Миллер, чтобы угодить вице-президенту, несколько «разбавил» мрачный колорит своего сочинения. Срывался на Лоретту и отец: умственно отсталая дочь, ничего удивительного, действовала ему на расшатанные нелегкой жизнью и алкоголем нервы. Несчастья и страдания привносили в мою жизнь другие». Я верю в него и буду верить! Про свой шедевр «Тропик Рака» сказал: «Все, что было литературой, я с себя отряхнул. На Джун он женился бы завтра — вот только как быть с Беатрис? С детства Генри любил поделиться прочитанным, чтение любимой книжки вслух друзьям мальчишеских лет доставляет ему не меньшее удовольствие, чем чтение про себя. Покупаешь билет и танцуешь с платной партнершей: один билет — один танец; о прочих услугах договариваешься при непосредственном контакте. Памятник В. Впрочем, в одном доме надолго не задерживаются: Джун подрабатывает в различных клубах и питейных заведениях.
Об этом ему говорит его внутренний голос, а к внутреннему голосу он привык прислушиваться. Шибай, или шибайла — мелкий торговец. А в е, когда напишет свою первую и последнюю пьесу, в эссе, посвященном театральному актеру и режиссеру Джасперу Дитеру, объявит, что «как художественное средство театр важнее для публики, чем кино или радио». Генри любит дочь, изменяет жене да еще ругает ее последними словами; площадная грубость, как всегда у Миллера, — здоровая реакция на ханжескую добропорядочность. Отдадим, однако, Луизе Мари должное: Генри ей многим обязан. Не успел Генри жениться, как в матримониальном союзе номер один ему открылись сплошные минусы что, впрочем, не помешает ему сочетаться законным браком еще несколько раз , о чем он со временем и сообщит миру, выразив свой печальный опыт в емком жанре афоризма: «Брак — это сплошное разочарование; точнее не скажешь».
От желающих работать в «Вестерн юнион» не было отбоя. В большой комнате «Домашнего кафе», предназначавшейся для посетителей, ставит стол для пинг-понга, оборудует барную стойку, задвигает в угол, чтобы не мешал танцам, столик с шахматной доской — развлечения на любой вкус. Просьбу о финансовой помощи Миллер оставляет без внимания, однако отзывается хоть и короткой, но заботливой запиской: «Береги себя. На первых порах Генри Миллер из среды сверстников особо не выделялся. А также — преодоление запретов цивилизованного общества в системе ценностей Миллера слово «цивилизованный» — ругательное. Затем пришел черед кузины: заметный, хотя и не слишком существенный, этап в возмужании подрастающего полового гиганта. На территории района залегают запасы строительных материалов: глины, суглинка, трепела; фосфоритов. Объявляет Генри, что уезжает, причем далеко и надолго, через пару дней неожиданно возвращается и, прихватив с улицы двух свидетелей, врывается в квартиру в предрассветный час — самый неподходящий для Джун и Генри и самый подходящий для бракоразводного процесса. И то и другое помогает переносить «свинцовые мерзости» американской жизни, примиряет с действительностью, дает возможность, говоря словами джойсовского Стивена Дедала, «отбиваться от убожества жизни и от своего собственного разнузданного воображения» [11]. Не обращая внимания на сыпавшиеся на него жалобы, добился повышения процентной нормы евреев, негров и трудоспособных калек. Джун продолжает строить из себя жертву и страдалицу: несколько раз уходит от мужа, шантажирует его, пытается — разумеется, у него на глазах — покончить с собой.
Когда в середине х Мари Луиза заболеет раком, Генри пересечет континент и несколько месяцев просидит у изголовья умирающей. Все заведения общественного питания сконцентрированы на улицах Ленина и Луначарского. Сам-то Миллер, кажется, только опрометчивые поступки и совершал. Re: "Посторонние" уже не те В — годах Миллер всерьез собирается стать концертным пианистом — не всю же жизнь заниматься кройкой и шитьем или просиживать брюки в конторе. Будущие жители Обояни выбирались на «вечное житье» из курских и орловских ссыльных, проходящих службу в Карпове. Имелись, правда, свои плюсы и у этой «вечерней газеты». Соединенные Штаты, надо признать, тоже Миллера не жаловали, полвека держали на голодном пайке, причем в самом что ни на есть прямом смысле слова. Для объяснения этой причины следует, как рекомендуют французы, «искать женщину». Доверял себе, в себя верил, хотя большую часть жизни прожил литературным изгоем. Как бы не так! Джун, как и полагается прирожденной актрисе, по дороге закатывает истерику, талантливо разыгрывает целый клубок эмоций: мучительные сомнения, разочарование, ревность, обиду: «Зачем я тебе нужна?! Интересно: в чем? А получив отсрочку, женится.
Бедствовал, однако, пишет он в «Тропике Козерога» [3] — «никогда никому не завидовал… раз и навсегда запретил себе слишком чего-нибудь хотеть». Остались только круглый купол и всякие вспомогательные приборы, имитирующие фазы обоянской Луны и восход обоянского Солнца. И лишь теперь стало ясно, что без сверхоткровенной, исповедальной прозы Миллера «Непристойность — прием очистительный» не было бы ни «Голого завтрака» Уильяма Берроуза, ни «Жалоб портного» Филипа Рота, ни — тем более — «На дороге» битника Джека Керуака. Опытом героя любовника: в карточке под названием «Пробуждение» описывает уже известную нам скоропалительную ночную вылазку к своей однофамилице, смазливой официантке Глэдис Миллер. Я за себя не отвечаю! Не оставляет камня на камне от философского и культурного наследия человечества — и при этом высокообразован, начитан, в философии, литературе, изобразительном искусстве разбирается как мало кто. Присаживаешься перевести дух. Please submit your DMCA takedown request to dmca telegram. Способности мечтать, кстати говоря, придавал, как и юмору, большое значение. Ученые, инженеры, дантисты, матросы, ковбои, музыканты. Объявляет Генри, что уезжает, причем далеко и надолго, через пару дней неожиданно возвращается и, прихватив с улицы двух свидетелей, врывается в квартиру в предрассветный час — самый неподходящий для Джун и Генри и самый подходящий для бракоразводного процесса. Сегодня превозносит вершины духа, на которые — один во всем мире — вознесся; завтра объявит, что бездуховен: «Я нашел Бога, но мне он не поможет. Генри-старший к людям тянулся, Луиза Мари, за немногими исключениями, людей сторонилась. Зарплату при этом получает весьма скромную.
К тому же принадлежавшей к той распространенной категории жен, что являются воспитательницами собственных мужей; Миллеру на таких будет везти: три из пяти его жен усердно учили его жить. Главное преимущество дома номер один было, однако, не в сирени, фотографиях и клецках, а в том, что — напишет Миллер в «Тропике Козерога» — «находился он на самой заманчивой улице в моей жизни». Спустя годы Миллер признается, что боялся прикоснуться к томам в красивых переплетах с золотым тиснением, стоявшим стройными рядами в книжном шкафу орехового дерева. Если проситель почему-то не устраивал его в качестве курьера, пытался подыскать ему другую работу. Второй латинист, Грант, не случайно носивший кличку Бульдог, всякую минуту выходил из себя, стервенел, наливался кровью — однако был отходчив. Недавно овдовевшая Полин Шуто, сын которой был всего на год моложе девятнадцатилетнего Генри, годилась ему в матери, и ей было, чему научить юного, весьма дееспособного, но не слишком еще опытного любовника. Хуже художественного темперамента только одно — мысли».
Оставалась чиста. Деревья и телеграфные столбы вдоль улицы Ленина нередко становились виселицами. А также — отличным знанием английского языка, чем никак не могли похвастаться остальные члены многочисленного миллеровского клана. Как говорится, «оба хуже»: ничего для себя ни приятного, ни полезного что в учебе, что в работе он не видит. Охотно и умело играл в «классы», в «домики», в чехарду, гонял на велосипеде: «Мы могли есть, пить и спать в седле». Ценил, говоря словами Мандельштама, «в ремесле словесном… дикое мясо… сумасшедший нарост». Музыка играет без остановки. В семь лет девочка, которую соседская детвора именовала не иначе как «полоумной Лореттой» или же просто «чокнутой», с трудом говорила и не умела даже считать, не то что читать и писать. Весной года Генри восемнадцать, он уже окончил школу он, наконец, осмелился назначить Коре свидание. Второй: Миллер хочет писать и даже знает, что он напишет: «Однажды я напишу огромную, самую главную книгу, в которой будет отражено всё… вся моя жизнь». Полную противоположность друг другу являли собой и латинисты. Миллеру уже еще? Да ему и не до этого. Слушает про «божественное внутри нас», про «переселение ментальных сил».]
Но вот есть ли ему, что сказать миру? Джун была прирожденной актрисой, безупречно владевшей многотрудным искусством перевоплощения. И не только практиком любовных утех, но и теоретиком: считал, что если что и спасет наш агонизирующий мир, то только эрос. А послезавтра — что в безнадежном тупике чувствует себя «уютно и удобно». Жестокосердная же тетушка на поверку оказалась ее родной матерью, которая, согласно первой версии, давным-давно отправилась на тот свет. Домов, собственно, было два: любимый и не любимый.